Hardcore Hegel

Глава вторая. Рыцарство.
( 1 ) Честь
Честь – это первое – и основополагающее – для светского романтического искусства понятие, неразрывно связанное с раскрытием бесконечной внутренней субъективности в христианской религии. После того как христианство выходит за пределы погибшей Римской империи и постепенно складывается система феодальных ценностей, мотив защиты чести становится важнейшим в искусстве. Если античный господин, живший в языческом мире, заботился прежде всего о чести рода или защищал свою партикулярность (будь то полис или круг местных богов), то христианский воин имеет совершенно иные обязательства. Его честь – это честь, тесно связанная со служением Всеобщему (Богу и сюзерену), и здесь особенно важно то, что предметом этой чести может быть, в общем, все что угодно. Мотив защиты чести, характерный для огромного числа романтических произведений, примечателен именно тем, что он охватывает огромное число явлений: герой может защищать честь прекрасной дамы, своего господина, королевства, своих друзей – и так до бесконечности. (Отсюда – особая важность дуэли как инструмента защиты чести). В современной (постромантической) форме истории о чести – это сюжеты о том, как индивид достигает поставленных перед собой целей, превозмогая тяжелые обстоятельства (Рокки Бальбоа в «Рокки» - персонаж, движимый чувством собственного достоинства: он сражается не ради денег или славы, но ради того, чтобы доказать себе, что он чего-то стоит; еще один хороший пример – Скотт Пилигрим, который выигрывает финальный бой против Гидеона благодаря силе самоуважения). Это, пожалуй, едва ли не единственная чисто светская категория романтического искусства: ее возникновение – своего рода побочный продукт утверждения внутренней свободы индивида в христианстве: возникает новое понимание человеческого достоинства, а вместе с нею – и осуждение тщеславия, которое становится скорее (допустимой) слабостью, чем примером для других.
( 2 ) Любовь
Любовь в светском контексте романтической формации – это, в первую очередь, чувственная, эмоционально окрашенная страсть, поглощающая индивидов целиком и полностью. Для до-романтического искусства любовь не играет настолько значимой роли: в античном мире важнее брак как социальный институт, а вот в романтическую эпоху брак, напротив, все чаще рассматривается как союз любящих друг друга людей. При этом любовь, как и честь, становится царством свободной субъективности: ее порыв может охватить любого человека, независимо от социального статуса или возраста (вспомните историю в «Ромео и Джульетте»). Но если честь сконцентрирована на личной репутации и борьбе за собственное достоинство, то любовь, напротив, означает самозабвение и придание бесконечной ценности не своим интересам, а другому человеку. Этот идеал романтической любви сохраняется и в постромантической формации, несмотря на многочисленные поправки и дополнения – но в его основании, конечно, лежит чисто христианское понимание любви как преодоления эгоизма и нахождения собственного «Я» в сердце другого человека. «You complete me», говорит Тони Старк Пеппер Поттс в (вырезанной) сцене из «Железного Человека 2», и это – прекрасная иллюстрация понимания того, что такое (пост)романтическая любовь.
( 3 ) Верность
Третий круг тем рыцарства связан с верностью – понятием, которое сейчас может показаться наиболее архаичной частью романтической формации, однако это впечатление ошибочно. Для романтического искусства верность связана в первую очередь с идеей свободно избранного служения. Иными словами, это не рабская преданность господину или покорность перед лицом вышестоящего начальства, но выбор определенного типа отношений и обязательств, связанных с этими отношениями. (Напомню, что феодальная клятва верности порождает взаимные гарантии сюзерена и вассала). Сюжеты, связанные с верностью, рассказывают о сохранении собственных идеалов, о нерушимой дружбе и ценности человеческих связей вообще. В наше время каждый второй боевик 1980-х дает изобилие подобного рода примеров: от классического «Рэмбо 3» до ревизионистского «Жить и умереть в Лос-Анджелесе».

www.tg-me.com/ye/Hardcore Hegel/com.hegelianism/244

1.3K viewsSep 9, 2022 at 16:33

Глава вторая. Рыцарство.
( 1 ) Честь
Честь – это первое – и основополагающее – для светского романтического искусства понятие, неразрывно связанное с раскрытием бесконечной внутренней субъективности в христианской религии. После того как христианство выходит за пределы погибшей Римской империи и постепенно складывается система феодальных ценностей, мотив защиты чести становится важнейшим в искусстве. Если античный господин, живший в языческом мире, заботился прежде всего о чести рода или защищал свою партикулярность (будь то полис или круг местных богов), то христианский воин имеет совершенно иные обязательства. Его честь – это честь, тесно связанная со служением Всеобщему (Богу и сюзерену), и здесь особенно важно то, что предметом этой чести может быть, в общем, все что угодно. Мотив защиты чести, характерный для огромного числа романтических произведений, примечателен именно тем, что он охватывает огромное число явлений: герой может защищать честь прекрасной дамы, своего господина, королевства, своих друзей – и так до бесконечности. (Отсюда – особая важность дуэли как инструмента защиты чести). В современной (постромантической) форме истории о чести – это сюжеты о том, как индивид достигает поставленных перед собой целей, превозмогая тяжелые обстоятельства (Рокки Бальбоа в «Рокки» - персонаж, движимый чувством собственного достоинства: он сражается не ради денег или славы, но ради того, чтобы доказать себе, что он чего-то стоит; еще один хороший пример – Скотт Пилигрим, который выигрывает финальный бой против Гидеона благодаря силе самоуважения). Это, пожалуй, едва ли не единственная чисто светская категория романтического искусства: ее возникновение – своего рода побочный продукт утверждения внутренней свободы индивида в христианстве: возникает новое понимание человеческого достоинства, а вместе с нею – и осуждение тщеславия, которое становится скорее (допустимой) слабостью, чем примером для других.
( 2 ) Любовь
Любовь в светском контексте романтической формации – это, в первую очередь, чувственная, эмоционально окрашенная страсть, поглощающая индивидов целиком и полностью. Для до-романтического искусства любовь не играет настолько значимой роли: в античном мире важнее брак как социальный институт, а вот в романтическую эпоху брак, напротив, все чаще рассматривается как союз любящих друг друга людей. При этом любовь, как и честь, становится царством свободной субъективности: ее порыв может охватить любого человека, независимо от социального статуса или возраста (вспомните историю в «Ромео и Джульетте»). Но если честь сконцентрирована на личной репутации и борьбе за собственное достоинство, то любовь, напротив, означает самозабвение и придание бесконечной ценности не своим интересам, а другому человеку. Этот идеал романтической любви сохраняется и в постромантической формации, несмотря на многочисленные поправки и дополнения – но в его основании, конечно, лежит чисто христианское понимание любви как преодоления эгоизма и нахождения собственного «Я» в сердце другого человека. «You complete me», говорит Тони Старк Пеппер Поттс в (вырезанной) сцене из «Железного Человека 2», и это – прекрасная иллюстрация понимания того, что такое (пост)романтическая любовь.
( 3 ) Верность
Третий круг тем рыцарства связан с верностью – понятием, которое сейчас может показаться наиболее архаичной частью романтической формации, однако это впечатление ошибочно. Для романтического искусства верность связана в первую очередь с идеей свободно избранного служения. Иными словами, это не рабская преданность господину или покорность перед лицом вышестоящего начальства, но выбор определенного типа отношений и обязательств, связанных с этими отношениями. (Напомню, что феодальная клятва верности порождает взаимные гарантии сюзерена и вассала). Сюжеты, связанные с верностью, рассказывают о сохранении собственных идеалов, о нерушимой дружбе и ценности человеческих связей вообще. В наше время каждый второй боевик 1980-х дает изобилие подобного рода примеров: от классического «Рэмбо 3» до ревизионистского «Жить и умереть в Лос-Анджелесе».

BY Hardcore Hegel